Новости

Вопрос: А.Я., скажите, пожалуйста, чем вызвано обращение к данной теме сейчас, в первой четверти XXI в.?

А.М. Тема «Учебный отряд Северного флота и школа юнг ВМФ» была в планах работы музея-заповедника с первых лет его существования, но, к сожалению, все, кто начинал ею заниматься довольно быстро либо переключались только на «Соловецкую школу юнг», либо меняли тему исследований, либо уезжали с Соловков. Так постепенно обширное и очень интересное поле деятельности свелось к, безусловно, важной, но гораздо более узкой истории одной из шести школ Отряда. Были иные объективные и субъективные причины, по которым это случилось. Но такую ситуацию, несправедливую по отношению к памяти тысяч выпускников Учебного отряда, нужно было когда-то менять. Мы пытаемся это сделать.

Вопрос: Как складывалась поисковая работа и кто в ней принимал участие?

А.М.: В первые годы помимо нас с Леонидом Ивановичем Проурзиным в поисках участвовали сотрудники музея С.Б. Балан, Е.А. Мазилова и А.Н. Соболев. Съемку ряда объектов с «беспилотника» выполнил еще до запрета полетов БПЛА сотрудник Института археологии РАН Сергей Потапов, который выполняет на Соловках археологические работы. В 2018-2021 гг. нам удалось обследовать пять оборонительных рубежей (Реболдовский, Муксалмский, Юго-Восточный, Юго-Западный и на о. Б. Муксалма), за два последних сезона смогли «взять» наиболее трудные Тыловой, Основной и Северо-Западный рубежи. Все, что сумели найти – остатки более 1000 траншей, индивидуальных стрелковых окопов, дзотов, пулеметных гнезд, проволочных заграждений, артиллерийских и зенитных позиций, а также блиндажей и землянок – наследие прежде всего Учебного отряда Северного флота.

Вопрос: А почему Вы назвали материал «Соловецкий гарнизон»?

А.М. Дело в том, что Учебный отряд (в июне 1941 г. в нем числилось 16 частей) был основной составляющей Соловецкого гарнизона, в который в годы Великой Отечественной войны в действительности входило не менее 30 воинских подразделений (в документах того времени – частей). В строительстве разных оборонительных укреплений участвовали не только курсанты и ученики 5 школ Отряда (Объединенной, Оружия, Связи, Электромеханической, ШМАС – Школы младших авиационных специалистов), но и бойцы других частей (строительной, инженерной, противодесантной, пулеметной рот, роты ополчения, Дисциплинарного батальона, зенитных и береговых батарей и т.д.). Гарнизон был сформирован одновременно с Учебным отрядом к весне 1940 г. Поэтому и говорить, и писать нужно прежде всего о наиболее общем, целом – Соловецком гарнизоне, его основной составляющей – Учебном отряде (1939-1957 гг.) и шести его школах, одной из которых была Школа юнгов ВМФ (1942-1945 гг.). Не забывая при этом все остальные «вспомогательные» подразделения и гражданские организации (школа, детский сад), которые также входили в его состав. Мало кто знает, что Начальником гарнизона «Соловецкие острова» (еще одно название Соловецкого гарнизона в документах тех лет), Командиром УО СФ и Комендантом Соловецких островов с 1940 по 1945 г. был один человек – генерал-майор береговой службы Петр Семенович Броневицкий.

Вопрос: И почему «школа юнгов ВМФ», а не привычное «Соловецкая школа юнг»?

А.М. Видите ли, истинным названием считается то, первое, название (имя), которое дают явлению, процессу или событию в самом начале, в момент, когда они зарождаются или происходят. Так вот, в приказе Народного Комиссара ВМФ Союза ССР, адмирала Н.Г. Кузнецова № 108 от 25.05.1942 г. дано первое и, стало быть, истинное название – «школа юнгов ВМФ», которое в документе повторяется четыре раза. Или посмотрите на многочисленные фото юных моряков того времени – на их бескозырках та же надпись «школа юнгов ВМФ», как в приказе Наркома. И во всех остальных приказах военного времени дано именно это название! Соловки же – это, говоря языком документа, всего лишь место дислокации.

Я не знаю, кто первый и когда придумал формулировку «Соловецкая школа юнг», но убежден: независимо от меняющихся правил написания тех или иных слов в русском языке менять по своей воле или, по крайней мере, забывать первоначальное название «школы юнгов» никому не дано. Удобно для запоминания, но неправильно! Неуважительно по отношению к памяти тех, кто носил эти бескозырки! Так что спустя десятилетия надо хотя бы помнить то имя, которое, вообще то, существовало на русском флоте сотни лет.

Вопрос: Мы, кажется, отвлеклись. Каковы же результаты последнего полевого сезона?

А.М. Мы обследовали то, что не успели в предшествующие годы – большую часть наиболее сложного Основного рубежа, дальний Северо-Западный рубеж, район ответственности ШМАС, доследовали отдельные места на о. Б. Муксалма, выборочно проверили зоны между рубежами обороны, где вроде бы не должно быть ни дзотов, ни окопов. Нашли остатки 180 новых оборонительных укреплений: дзотов, «стрелковых окопов» - траншей длиной от 7 до 128 м со стрелковыми ячейками (до 40 в одной траншее) и без них, индивидуальных стрелковых окопов, пулеметных гнезд. На Основном рубеже зафиксировали то, что прежде обнаружили только в одном месте на Тыловом рубеже – остатки проволочных заграждений у Промыслового, Баранова и других озер – участки длиной от 32 до 750 м. В районе ответственности ШМАС зафиксировали серию индивидуальных окопов и пулеметных гнезд, установив таким образом, что курсанты и этой школы активно участвовали в организации общей обороны. На территории широко известного лагеря землянок Школы юнгов ВМФ обследовали три 60-80-метровые учебные траншеи, два пулеметных гнезда и два индивидуальных окопа, в одном из которых нашли «автограф» из «1 мая 1944 г.»: «Здесь были юнги Е. Семушин и А. Пряников» (юнги второго набора из г. Ржева и г. Москвы – А.М.). В «мертвых» зонах между рубежами обнаружили объекты, не нанесенные на планы и схемы обороны. Особенно впечатляющий узел обороны – между Тыловым и Муксалмским рубежами. Дзот, блиндаж, 15 «стрелковых окопов» перекрывали на шестом километре от поселка Соловецкий дорогу с о. Б. Муксалма и 600 м прилегающей территории. Аналогичные узлы обороны длиной от 0,3 до 1 км преграждали путь десантникам по лагерной «узкоколейке», реболдовской дороге, дороге между Савватьево, Исаково и Новой Сосновкой. Еще результат – более 600 километров, которые проехали на велосипедах и прошли пешком в поисках этих объектов.

Вопрос: А общие итоги полевых работ за эти годы уже подведены?

А.М. В общей сложности мы нашли остатки 900 оборонительных укреплений: 74 дзотов, 275 траншей со стрелковыми ячейками и без них, 50 пулеметных гнезд, 430 индивидуальных окопов, 50 блиндажей, двух артиллерийских и пяти зенитных батарей, 6 участков проволочных заграждений, 8 наблюдательных пунктов. При этом мы не учитываем 130 так называемых «заготовок» - намеченных (прокопанных на глубину всего 20 см) индивидуальных окопов, обнаруженных на Тыловом рубеже между муксалминской дорогой и «Кирпзаводом», а также ряд сомнительных объектов. Что касается остатков «землянок», то с учетом аналогичных 92-м «классическим» объектам, построенным курсантами пяти школ (у ШМАС землянок не было) набирается 110 котлованов и «врезок» (остатки землянок и полуземлянок). Всего, таким образом, выявлено более 1000 объектов. Есть очень интересные наблюдения, важные для понимания объемов выполненных курсантами работ. Общая длина зафиксированных нашей командой выкопанных траншей – 7000 м, с учетом длины стрелковых ячеек (их 1200), удлиняющих траншеи – около 9,5 км. Длина линий индивидуальных окопов – около 2000 м. За шесть сезонов мы прошли пешком и проехали на велосипедах более 2000 км, ощутив на себе хотя бы отчасти тяжесть работы тех, кто все это выкопал и построил. В научном архиве музея лежит 6 полевых отчетов на 700 страницах.

Вопрос: Насколько планы и схемы обороны соответствуют тому, что вы нашли на Соловецком и Муксалмском островах?

А.М. Абсолютно точно определить невозможно. В некоторых местах мы не нашли того, что там помечено значками дзота или стрелкового окопа, в иных, напротив, обнаружили то, что нигде не указано. Главное ведь в том, что была создана действительно надежная система обороны, которая давала возможность осуществлять полноценную подготовку «классных специалистов» во всех школах Учебного отряда.

Вопрос: А какой смысл был в строительстве этих укреплений? Известно, что немецких десантов на Соловки не было.

А.М. Это мы сейчас стали такими умными и все знаем. А мог ли знать наверняка П.С. Броневицкий осенью 1941 г., когда отдавал приказ о разработке плана обороны? Конечно не мог, и десанты с воздуха и с моря были вполне предсказуемы. Кроме того, был прямой приказ Народного Комиссара ВМФ Н.Г. Кузнецова, предписывавший «организовать наличными ресурсами оборону Соловецких островов и без особого приказания не оставлять их ни при каких условиях». Действительный смысл всех работ заключался в том, что они были второй (после «теории» в учебных классах и боевых учений) основной частью обучения и подготовки личного состава школ Учебного отряда к профессиональной «работе» в боевых условиях на кораблях и в составе сухопутных войск: частях морской пехоты, разведывательно-диверсионных отрядах и других подразделениях. Окончив школы Отряда, моряки воевали в основном в Заполярье, где все приобретенные на Соловках навыки применялись «по назначению» и спасли немало жизней.

Вопрос: Каким ожидается основной результат данного проекта?

А.М. Книга под названием «Соловецкий гарнизон в 1940-1947 гг. История. Наследие. Память». Сейчас рукопись насчитывает 514 страниц, из 2000 собранных в архивах и в поле иллюстраций для книги отобрано 250. Раздел «История» написан в основном по материалам, добытым одним из соавторов Марией Павловной Калатур в архивах Санкт-Петербурга и Гатчины и проанализированным авторами трижды, а также по материалам нашего архива собранным предшественниками – бывшими сотрудниками Соловецкого музея Н.И. Шиловым, А.Д. Смирновым, Л.В. Литвиновым. «Наследие» даем в виде своеобразного каталога зафиксированных объектов с их координатами. Делаем это для того, чтобы любой родственник бывших курсантов школ Учебного отряда мог найти блиндажи, дзоты, окопы, который строили эти мужественные люди. Что касается «Памяти», то мы надеемся вернуть в общественном сознании память об Учебном отряде и Соловецком гарнизоне (я нашел упоминание о нем в единственной публикации за многие годы). В конце года отдаем рукопись рецензентам, в 2024 г. дорабатываем, делаем оригинал-макет и сдаем в печать. Очень надеемся увидеть тираж книги в начале юбилейного 2025 г. И еще – сделать выставку с таким же названием.

Вопрос: До выхода тиража, как мы видим, еще полтора года. А где можно услышать более подробный рассказ о Соловецком гарнизоне?

Каждое лето, во время экскурсионного сезона я встречаюсь с группами музейного образовательного центра и волонтерами, которым интересна история Соловков в годы Великой Отечественной войны. А в дни проведения Фестиваля науки САФУ имени М.В. Ломоносова, точнее 24 октября 2023 г. с 10.00, я буду читать лекцию на данную тему в аудитории № 102 научной библиотеки Университета. Буду рад поделиться гораздо более подробной информацией о Соловках 1940-х гг. и наследии Соловецкого гарнизона со всеми, кто пожелает прийти.

По дворам пос. Соловецкий в этот день промчался веселый автобус. На каждой остановке для зрителей была подготовлена праздничная программа: забавные скоморохи с поздравлениями и мешочком удачи, откуда каждый человек солидного возраста смог взять для себя небольшой подарок, душевные песни от любимых всеми девчат коллектива «Морянушки», поздравление присутствующих юбиляров этого года, а также забавы и шутки. Соловецкие школьники под руководством Натальи Николаевны Кульбиды и Анастасии Тульевны Емельяновой подготовили для соловчан старшего поколения поздравления в стихотворной форме, подарили открытки ручной работы и собранные на школьном участке букетики цветов.

«Наши бабушки и дедушки всегда являются для нас надежной опорой и хранителями традиций. День пожилого человека - ещё один повод напомнить об этом. Очень приятно, что нас всегда принимают с душевной теплотой и искренними эмоциями. Призываю всех поделиться своей заботой и вниманием со старшим поколением, они очень нуждаются в этом!» - отметила главный методист Сектора культурно-массовых мероприятий Евгения Фимина.

Организаторы благодарят за помощь в приобретении призов и подарков: ИП Шарова О.В. «Пряничный домик», ИП Шарова Т.В. «Соловецкий сувенир», «Соловецкое РАЙПО», ООО «Соловецкая трапеза» и, конечно, всех участников акции за доброту и неравнодушие в этот прекрасный праздник!

Фото: Соловецкий музей-заповедник.

Выход из г. Кемь (причал, Рабочеостровск):
– Отправление в 8:00, время в пути – 2 часа
– Посадка и продажа билетов осуществляется за 30 минут до отправления
– Стоимость проезда в одну сторону – 2500 рублей.

Выход с Соловков (Монастырский причал):
– Отправление в 17:00, время в пути – 2 часа
– Посадка осуществляется за 30 минут до отправления
– Стоимость проезда в одну сторону – 2500 рублей
– Продажа билетов осуществляется в кассе Петербургской гостиницы кабинет 104 (Экскурсионный отдел).
 

Билеты на теплоход Вы можете забронировать заранее по телефону: 8 921 290 07 72 с 9:00 до 18:00.
Рейсы осуществляются при благоприятных погодных условиях.

Герой нашей сегодняшней публикации – Ирина Анатольевна Чудинова, старший научный сотрудник Российского института истории искусств, кандидат искусствоведения (г. Санкт-Петербург). На конференции Ирина Анатольевна представила доклад «”И в страдании Его верую спастись”: соловецкие исповедники веры о страдании и мученичестве».

Ирина Анатольевна, рады, что Вы приехали к нам на конференцию. Уже не первый раз Вы принимаете участие в научных мероприятиях музея, и в целом, давно связаны с Соловками. Что даёт Вам участие в событиях, происходящих на Соловках?
– Я действительно здесь не первый раз. И действительно с островами я связана с очень давних времен. Я знаю это место и люблю его, и моя научная работа тоже связана с Соловками. Я искусствовед, занимаюсь церковным искусством, и самым главным для меня материалом являются соловецкие рукописи. Я не делю рукописи, соловецкую жизнь и соловецкий монастырь – для меня это одно пространство, и более того, для меня одним пространством являются прошлое, настоящее и будущее монастыря, и даже его предыстория – археология. Соловки – это святое место, что ощущают абсолютно все – и простые туристы, которые сначала не понимают, куда они попали, и люди, которые сознательно едут сюда.
Во-вторых, я очень рада, что меня пригласили на эту конференцию. Конференция – это возможность высказать свою внутреннюю боль, и понять для себя, что должен быть некий стержень, какая-то составляющая, которая неизменна для всего того, что мы на Соловках имеем, и которая служит центральной связующей идеей. Про это мой доклад – про этот стержень, который я формулирую как страдания.
Как ни парадоксально, но все, что есть на Соловках, даже природа и древняя археология – это все страдания. Мы приехали – здесь было лето, через два дня здесь уже зима, и то, что люди в течение большей части года живут здесь в темноте и холоде – это тоже страдания. Соловки – это место выживания.
Теперь монастырь. Монахи – это добровольные мученики. Если вы сейчас подойдете к любому нашему брату и спросите, что такое монашество – он ответит, что это добровольное мученичество. Даже в самом благоустроенном монастыре все равно приходится себя испытывать, свою волю.
Мне показалось, что страдания – это как раз тот стержень, который это все пространство объединяет. Меня волнует, как это страдание переживается, как оно преодолевается, и что дает своим результатом. Эта та тема, о которой я буду говорить на конференции (хотя на самом деле я к ней, скорее, подступаюсь, потому что это очень большая тема), и мне кажется, что именно та часть, связанная с опытом преодоления страдания, который на Соловках во всех ипостасях существует, важна для всех – и для молодых, и для старых, и в наше конкретное время, когда мы находимся в гуще событий, когда этот опыт необходим для каждого.
В целом конференция, которая рассказывает об опыте преодоления страданий заключенными и новомучениками, имеет очень большое и очень важное значение.

Как давно Вы занимаетесь этой темой и чем вызван этот интерес?
– С 1993 года, когда я начала работать над диссертацией. Но изначально я стала заниматься этой темой не с научной целью. Когда я крестилась, закончив аспирантуру (я композитор по образованию), я поняла, что я ничего не знаю о церкви, хотя у меня есть в этом потребность. Я стала читать, изучать. Но композитор не может просто читать и изучать – он начинает творчески перерабатывать этот материал. В итоге все сложилось именно в соловецкую тему.
Первый раз я приехала на Соловки не с научным интересом. Мне сказали, что Соловки – это нечто, и я сюда поехала. Действительно – это было нечто, и было очень серьезно. Сейчас мы видим благоустроенный монастырь, а в первые времена отец Герман служил акафист, переступая с доски на доску в разрушенном храме. И когда служили в Преображенском соборе – чтобы там не замерзнуть, чтобы не околеть от холода, тащили туда еловые лапы по полу. Это было очень сильно. Видимо, тогда я определила для себя связующую соловецкую идею – страдание.
Для меня Соловки – это квинтэссенция христианского опыта. Потому что, как известно, христиане верят в распятого Христа. И всегда кажется, что мы приходим в храм для того, чтобы попросить благополучия, но благополучие конечно, и ни один человек не может остаться без переживаний страдания. Человек, который входит в храм и который становится христианином, себя для этого открывает. На Соловках идея страдания выражена и в архитектурных символах. На Анзере есть Голгофский храм на вершине горы, внизу, под горой – храм Воскресения: без страданий ты не обретешь Пасху. Это особое место.

Можно ли сказать, что к этой теме Вас подтолкнули сами Соловки?
– Да, однозначно. Соловки оказали на меня тогда сильное впечатление. Я мыла посуду в монастыре, жили мы в гостинице, которая стоит на берегу Святого озера – не было даже, где помыться. Все было иначе. Мы собирали ягоды, ходили на замечательные службы, здесь я многое для себя прояснила. И когда я приехала в Питер и увидела огромное собрание соловецких рукописей, я больше не могла с ними расстаться.
Почему люди приезжают на Соловки? Когда они попадают в эту среду, даже если они ничего не знают про историю этого места, у них возникают какие-то глубинные переживания. И сколько здесь историй, когда много людей приезжали сюда поработать и здесь оставались. Они находят здесь действительное, то, что они искали. Не случайно это остров, не случайна его история.

Насколько легко тему мученичества, тему страданий раскрывать для современной широкой аудитории?
– Страдание – это неизбежная составляющая жизни любого человека – христианин, не христианин. Но страдание преодолимо только одним – духовной радостью. И об этом очень ярко говорит христианство. Избегание страдания ни к чему не приводит. Любой человек, молодой или старый, не найдет без страдания того, что он ищет. Тема находит отклик. Вопрос – как об этом говорить.

Как вы считаете, какие форматы и средства могут стать оптимальным способом сохранения памяти об узниках лагерей, о новомучениках?
– Пока я не сделаю чего-то сам, я этого не пойму. Формами сохранения памяти должны стать те формы, в которых человек сам участвует. Скажу по собственному опыту: если бы я в первый раз приехав сюда, просто прослушала экскурсии и не попала бы мыть посуду, то для меня большая часть Соловков просто ушла бы. То есть до тех пор, пока человек сам не начнет копать, он ничего не узнает. Поэтому я вижу только те формы, когда человек непосредственно участвует. Участие в конференциях, самостоятельный поиск информации по теме – тоже про это.
Например, для того, чтобы понять, что такое рукописная книга, человеку нужно взять в руку перо и попробовать написать, понять это через свой опыт. Как музыкант, я это очень хорошо понимаю. Это касается и церковного опыта. А церковный опыт – это не только пойти в храм и сделать все, что полагается в храме, но еще и поработать на храм и войти в эту жизнь, в эту дисциплину, в эти трудности, которые есть. Непосредственно пострадать, тогда ты что-то обретешь.