Новости

Бесшумно наползающие и окутывающие всё туманы, заряженные электрическими разрядами молнии, формирующиеся солнечным ветром полярные сияния, а также такие оптические явления, как закаты, миражи, радуга и гало – загадочны и необычны, необыкновенно красочны и завораживающе притягательны. Недаром эти атмосферные чудеса стремятся запечатлеть в фотографиях и воспоминаниях многочисленные туристы и посетители Соловецких островов.

Одним из первых на них обратил внимание в 30-х годах XIX века архимандрит Досифей: «На Соловецких островах часто видимы бывают воздушные явления, какие свойственны северным местам, т.е. северные сияния, блудящие огни и прочее. В летнее время случаются довольно сильные громовые удары... [По данным многолетних метеонаблюдений на Соловках отмечается в среднем 31 день с грозой.] В Соловецком Летописце упоминается, что в 1538 г. Соловецкий монастырь погорел от молнии весь до основания».

В начале XX века изучением климата и атмосферных феноменов занимались заключённые Соловецкого лагеря особого назначения – сотрудники Соловецкого общества краеведения. В 1929 году А.Г. Санин в своей статье «Из работ геофизического отделения» описал ряд таких погодных явлений, как «облачный смерч», «галосы» и другие. В современном понимании «галосы», или гало – оптический феномен, который представляет собой светящееся кольцо вокруг объекта-источника света. Вызван он преимущественно ледяными кристаллами в перистых облаках на высоте 5-10 км в верхних слоях тропосферы.

В весеннее и летнее время, когда воздух начинает прогреваться, на Соловецких островах можно наблюдать такие оптические явления, как миражи. Они представляют собой преломление потоков света на границе между резко различными по плотности и температуре слоями воздуха. При этом нередко удаленные объекты приближаются, искажаются, переворачиваются, принимают причудливые очертания. Отец Павел Флоренский, находясь в Соловецком лагере, в мае 1936 года писал: «Начался сезон других метеорологических явлений – миражей. По утрам на западе, от севера до юга, над морем бывают видны с удивительной отчетливостью крутые утесистые берега, покрытые снегом, фиорды и, будто, здания; последних я лично не видывал и сомневаюсь в действительности этого сообщения. Не знаю, отражение какого именно берега видно – м.б. Терского Белого моря, м.б. и более далеких в юго-западн. и северо-западн. направлениях. Представляющееся зрелище так живо и четко, что трудно поверить его призрачности, и только когда оно рассеется и видишь одно только море, то убеждаешься в миражном происхождении картин этих высоких северных берегов, – северных, потому что они осыпаны снегом».

Туманы на Соловках – явление довольно частое, в среднем в течение года на них приходится 37 дней. Туманы значительно влияют на сообщение с материком. Красноречивый пример из истории. В начале апреля 1926 года при попытке открыть воздушное сообщение между Кемским пересыльным пунктом и Соловецкими лагерными отделениями самолёт трижды был вынужден возвращаться из-за сильнейшего тумана над островами. И лишь 4 апреля было налажено авиасообщение. Как и раньше, в настоящее время туман становится частой причиной задержки или переноса рейса на Соловки.

За тёплый период на Соловецких островах в среднем выпадает 361 мм осадков, что составляет 66% их годового количества. Среднегодовое число дней с осадками высокое – около двухсот. Поэтому на Соловках довольно часто можно увидеть радугу. Причем даже двойную. А учитывая, что продолжительность светового дня летом на архипелаге достигает 22 часов, то полночная радуга – не самое редкое событие!

Осенью световой день стремительно сокращается, быстро темнеет и холодает. Но в это время, начиная с сентября, небо расцвечивается сполохами солнечного ветра – полярными сияниями, напоминающими небесный покров, нерукотворную ткань, простертую над островами, до которой в отдельные морозные зимы, кажется, можно дотронуться рукой.

Завершить картину соловецких атмосферных чудес хотелось бы вновь словами отца Павла Флоренского: «Краски неба – самое красивое, что есть на Соловках. Вчера вечером, возвращаясь из Кремля, я не мог оторваться от изумительного богатства цветовых тонов на небе: пурпур, фиолетовые, сиреневые, розовые, оранжевые, золотистые, серые, багровые, голубые, зеленовато-голубые и белые цвета играли на небе, перерезанном длинными, тонкими слоистыми облаками фиолетового тона».

По материалам А.Н. Соболева

Основной замысел состоит в том, чтобы рассказать школьникам Санкт-Петербурга об истории Соловецкой школы юнг времен Великой Отечественной войны. Проект состоит из трёх частей: документальный фильм, выставочная экспозиция и онлайн-викторина.

Экспозиционные стенды созданы на основе передвижной выставки Соловецкого музея-заповедника «Мальчики с бантиками. История Соловецкой школы юнг ВМФ. 1942-1945 гг.», которая сейчас размещена в Архангельском краеведческом музее, в Гостиных дворах. Информационное наполнение, подборка документов, фотографий и предметов из фондов музея составили основу для экскурсионного рассказа в рамках проекта.

Особенность организации работы с историческим наследием, выстроенная центром «Паруса истории», заключается в чёткой ориентации на школьную аудиторию. Поэтому «экскурсоводами» на выставке являются активисты из числа студентов санкт-петербургских вузов. Незначительная разница в возрасте между рассказчиком и слушателем обеспечивают более доверительное и эмоционально личностное восприятие исторических фактов, общение на «общем языке», внутри одного поколения.

Завершающим этапом просветительского проекта «Мальчики с бантиками» является онлайн викторина, в которой школьники принимают участия прямо со своих смартфонов после экскурсионной части. Из отзыва Александры Малышевской, студентки исторического факультета СПбГУ, участника команды «Паруса истории»: "Школьники всегда с интересом слушают экскурсии исторических добровольцев, викторина – это шквал эмоций и восторга, детям нравится с нами общаться".

Площадка проекта служит также местом встречи с профессиональными историками, политологами, социологами и даже участниками исторических событий. Так, в начале марта состоялась встреча активистов проекта с выпускником Соловецкой школы юнг, ветераном Великой Отечественной войны, капитаном 1 ранга в отставке – Александром Степановичем Маслаковым. Незабываемые впечатления от общения со свидетелем и непосредственным участником далёкого военного времени!

Соловецкий музей-заповедник благодарит команду центра «Паруса истории» за сотрудничество и популяризацию знаний о нашем общем историческом наследии. Надеемся, что после окончания карантина, проект сможет продолжить работу в полном режиме.

Это интересно.

Центр «Паруса истории» создан с целью популяризации истории нашей страны и развития гражданской активности среди современной молодежи России. Команда проекта создает новые интерактивные методы изучения истории, которые не просто познавательны и интересны, но и дают возможность познакомиться с ведущими профессионалами нашей страны, понять взаимосвязь прошлого и будущего, рассказать общественности о своих познаниях в истории, реализовать себя как самостоятельную и активную личность...

Официальный сайт центра «Паруса истории»: www.парусаистории.рф

Как отмечают организаторы акции, «сейчас как никогда важно чувствовать себя частью единого мира. Сплочённость – это единственно верный путь, который поможет справиться с вызовами XXI века».

Каждый день Соловецкий музей-заповедник будет публиковать материалы на новые темы:

11 мая - #ГероиMW
12 мая - #КультураНаКарантинеMW
13 мая - #ВместеMW
14 мая - #МузейныеМгновенияMW
15 мая - #КлиматMW
16 мая - #ТехнологииMW
17 мая - #МечтыMW
Ищите логотип акции в наших ежедневных постах и знакомьтесь с публикациями в официальных сообществах музея в ВКонтакте (https://vk.com/solovkimuseum) и Facebook (https://www.facebook.com/museumsolovki/).

Тема сегодняшнего дня – Герои. В наше время, когда мир столкнулся с масштабной эпидемиологической угрозой, героями можно смело назвать тех, кто остаётся на передовой, всех сотрудников медицинских учреждений, которые ежедневно сражаются с новым вирусом COVID-19.

Призвание врача – спасать жизни людей. Во все времена, во все эпохи это была одна из самых самоотверженных, востребованных и уважаемых профессий. Даже в критических ситуациях войн, репрессий, эпидемий, когда смерть и ужас правят балом, медицинские работники остаются на страже человеческой жизни и добросовестно исполняют свой долг.

Соловецкий музей-заповедник хранит в своих фондах и экспозициях примеры героического труда врачей даже в самых нечеловеческих условиях. С 1923 года на архипелаге был организован Соловецкий лагерь особого назначения. Большая скученность людей, антисанитарная обстановка, плохое питание, некачественные продукты, «свободная любовь», процветавшая в лагере, приводили к массовым заболеваниям среди заключённых. Основные болезни лагеря: тиф зимой, дизентерия летом, цинга, туберкулез, сифилис.

Для борьбы с болезнями в Соловецком лагере существовала своя санитарная служба. На территории Северного дворика Кремля, в бывшей Иконописной палате, был организован Центральный лазарет. На острове Анзер, в Голгофо-Распятском скиту, была устроена инвалидная командировка с лазаретом, куда отправляли заключённых инвалидов. Также в отделениях и командировках, где численность заключённых превышала 60 человек, были устроены фельдшерские пункты.

Из всех заболеваний самые значительные человеческие потери были связаны с такой смертельно опасной болезнью, как тиф. Первая эпидемия тифа в Соловецком лагере началась в октябре 1926 года в Кемском пересылочном пункте и на материковых командировках лагеря. Для борьбы с эпидемией администрация лагеря ввела «институт Санитарного врача». В его обязанности входило проведение массовых дезинфекций во всех отделениях и командировках. Для этой цели был выделен врач и организован так называемый дезотряд из четырёх дезинфекторов. Кроме этого, при первом отделении лагеря была создана специальная дезостанция. Заключённых водили в баню один раз в две недели. Банный билет им выдавался по месту работы. Так, в первом Кремлёвском отделении работало две бани: бывшая братская монастырская баня на территории Кремля и бывшая Белецкая баня в северной части посёлка. На отдалённых командировках были и другие бани, где заключённым на мытье было отведено ограниченное количество времени и одна шайка чуть теплой воды.

Но всё-таки, благодаря предпринятым мерам, дезинфекции жилых помещений, одежды, белья, поголовной стрижке заключённых, запрету переброски заключённых из отделения в отделение без согласия санитарной части, эпидемию удалось ликвидировать в марте 1927 года.

Вторая, ещё более мощная эпидемия тифа свирепствовала в Соловецком лагере зимой 1929-1930 годов. Смертность в результате тифозной эпидемии превысила все установленные циркулярами ОГПУ нормы. Если общая смертность лагеря в 1926-1927 годах составила 728 человек, то в 1929-1930 годах только от тифа умерло более 5000 человек (из них в Кремле - 3959 человек, на Анзере – 979 человек). Общее число заболевших тифом составило 25552 человека.

Зима с 1930 на1931 год стала первой в истории существования Соловецкого лагеря, когда не было зафиксировано ни одного случая заболевания тифом. С 1932 года санитарная часть начала проводить поголовную вакцинацию заключённых против оспы и брюшного тифа. Отметим, что в 1932 году санитарная часть на Соловках имела 19 лечебных заведений на 104 койко-места. В штате части состояло 28 человек, из них 5 врачей, 6 лекпомов, 17 медтехников.

ДЕТСТВО И ЮНОСТЬ

Родился Николай Алексеевич в Волгоградской области, Котельниковского района, на станции Жутово в мае 1925 года. Когда ему исполнилось 5 лет, в нашей стране проводилась коллективизация и отца, который считался по тогдашним меркам зажиточным, «раскулачили» и вместе с женой и пятью детьми выселили на север.

Семья Донцовых долго добиралась до своего нового места жительства: была и станция Емца, где сами строили землянки, и трудный голодный путь в эшелоне на Архангельск, где в дороге умерла младшая сестренка Николая Алексеевича,  и битком набитый людьми пароход на остров Жижгин. «…Жижгин - маленький остров, всего семь километров вокруг, можно за час обойти. Но людей много слишком, а домов никаких на острове нет». Отвезли семью Донцовых за семь километров на материк. В памяти у Николая Алексеевича осталась маленькая срубленная избушка, там, через несколько лет вырастет поселок Кега.

«…Всех, и взрослых, и детей, отправили рубить лес на постройку жилищ. Сделали первый барак, стали селить людей - в итоге поселок из десяти бараков построили. Школу открыли из четырех классов, а для взрослого населения проводили специальные ликбезы, все же практически старики и старушки безграмотными были, а учитель был тоже из переселенцев, немец. Кстати, в поселке этом жили тогда и немцы, и киргизы, и татары, и молдаване, и белорусы, и украинцы, и русские, но жили очень дружно, без драк, воровства или каких-то других неприятностей. Комендант был архангельский из ОГПУ, и под его руководством стали принудительно вырубать лес, делать поля. В итоге 30 гектаров полей разработали, все пеньки до одного выкорчевали - создали колхоз, при нем школу- семилетку открыли. А ведь тогда ребята, которые семь классов заканчивали, грамотеями считались, умными».

Жизнь была тяжелая. Отец Николая Алексеевича умер в 1936 году от простуды, его отправили работать на лесопилку, там он и заболел. Мать осталась одна, причем и она была уже не очень здорова.

ВОЕННЫЕ ГОДЫ

Когда началась война, всех мужчин из поселка забрали, остались одни дети, да старики. Николаю Алексеевичу 17 лет было, уже работал, ездил за 20 километров на лошади за сеном в колхоз.

В ноябре 1942 года Донцову пришла повестка: нужно явиться на призывной пункт. Но оттуда Николая Алексеевича вернули обратно - не прошёл комиссию: ростом был 149 сантиметров – один сантиметр не дотягивал. Сказали: «Иди, подрасти ещё на один сантиметр, чтоб было больше». В январе 1943 года снова пришла повестка: «кружка, ложка чтоб была».

12 января Николай Алексеевич стал солдатом. Сначала попал в запасной полк под Саратов, потом перекинули под Москву во Внуково. Там новобранцев можно было уже считать настоящими солдатами. До этого не видели они настоящего оружия, была только учебная винтовка с просверленным стволом. Еще учились стрелять на деревянных, как у детей, ружьишках.

Во Внуково формировалась 7 Гвардейская воздушно-десантная бригада, солдат разбирали «покупатели» - офицеры ходили и набирали. Туда попали архангельские, мезенские, вологодские ребята 1925 года рождения. «Покупатели» никак их брать не хотели: рост самый маленький. Наконец, подошёл старший лейтенант и спросил с усмешкой:

- Ну, соколики, куда хотите? В сапёры хотите?

А они отощавшие, от Саратова на сухом пайке неделю жили.

- Да ради Бога, куда-нибудь берите! Надо – так берите.

«…Забрали нас, и там уже еда стала отличная, по первой норме: котелок супа на двоих, полкотелка каши, колбаса, даже 50 грамм спирта в день, как десантникам, выдавали».

Почти год молодой сапер постигал непростую военную науку и в начале 1944 года бригаду перебросили в Ростов, оттуда в Баттайск.

«Тревога! Погрузка!» - на этот раз в Батайск. Объявили: в 5 часов посадка по самолётам. До того они проходили подготовку, учили прыгать только с «гондолы» (большие дирижабли, удерживаемые тросами с земли). В них помещалось 4 человека и инструктор - «вышибала»: кто боится – тому под колени ноги подворачивали и выталкивали – прыжки были принудительные. У всех были самораскрывающиеся парашюты, когда чека из него автоматически выдергивалась на высоте 400 метров.  Каждый выполнил по пять прыжков (у Николая Алексеевича до сих пор хранится удостоверение).

В 5 часов в Батайске они прибыли на аэродром, по 18 человек разместили в самолётах, раздали парашюты (на тренировках у всех был ещё один запасной парашют, а на фронт его давали только офицерам). Также в самолёте было по 2 больших мешка с оружием, запасом еды.

Попрощались друг с другом, договорились, что кто живой останется, семьям остальных напишет. Двери закрыли, 15-20 минут двигатели проработали вхолостую. Потом ребята услышали, что по всему аэродрому самолеты затихают. Тут двери открывают, их выводят и снова по землянкам, где они жили, разводят. «Что, почему?» - недоумевали все. Оказалось, что кто-то сообщил фашистам о высадке, и те готовились расстрелять самолеты еще в воздухе. Но измена открылась, и все остались живы. Обрадовались, конечно: обнимались, «ура» кричали.

Из Батайска бригаду вернули снова во Внуково, а оттуда сразу в Белоруссию, под Бобруйск, в городок Старые Дороги. Немцев оттуда только выгнали, и саперы разминировали освобожденные территории. Но и здесь они были недолго: примерно за неделю работу всю сделали и отправились на фронт. Сначала ехали в машинах, а последние двести километров шли пешком.

Как увидели их, молодых и здоровых, свои воины, - израненные все, ветераны, так и заплакали прямо со счастья: «Не ожидали мы уже подкрепления-то увидеть». А через 20-30 метров уже немцы лежат, такие же уставшие от войны, как и наши.

Пару дней ничего особенного не происходило, новобранцы знакомились с обстановкой. И тут два часа артиллерийского обстрела смешали небо с землей. А перед этим как раз они участок свой с минными полями ночью обрабатывали. Немцы тоже на посту, из пулеметов стреляют, ракеты над головой пролетают. Мины там были необычные, в ящиках по 10 килограмм. Был Николай Алексеевич тогда командиром отделения, ефрейтором, и поэтому полз по полю первый, а за ним по бокам два солдата. Метод такой: ползешь медленно-медленно, ведь сапер, как известно, только один раз ошибается, перед собой все пространство таким металлическим прутом сантиметров 60-70 (его «дротиком» или «шомполом» называли) обшариваешь. Тщательно осматриваешь, чтобы, не дай Бог, проводок какой вбок от мины не отходил, или еще что-то такое.

Сделали саперы все удачно, по этому проходу танки пошли. Другие ребята с противопехотными минами работали, им пакость сделали - «стеклянные» мины. Многие серьезнейшие ранения получили.

После этого они в Венгрию пошли, за Будапештом расположились. Саперы работали ночью, а днем обычно спали, сил набирались. И вот однажды мартовским днем они так легли на солнышке, отдыхают. И вдруг началась вражеская бомбардировка: сбрасывали они большие такие мины в ящиках, когда они разрывались, казалось, что это обстрел из миномета. Тут их и накрыло, побежали все в бункер. Николай Алексеевич где-то четвертым сверху был, все друг на друга навалились. Бомба попала прямо на них пятерых, которые сверху были. В госпиталь за 4-5 километра их на лошадях повезли, двое по дороге умерли. В госпитале друг скончался, Леша Вологодский, стонал сначала, а потом скончался.

Николая Алексеевича ранило в правую ногу, и низ спины изрешетило, долго потом по весне из него те осколки выпадали буквально, маленькие такие. Операции ему никакой не делали, просто отлежался и вновь на фронт отправили, 2-ой Украинский. Попал он не в свою старую часть, в другую, но тоже в саперный батальон. Командиром гвардии был майор Лисянский.

Поехали они дальше по Европе: Венгрия, Чехословакия, Австрия. Немцы уже слабо сопротивлялись, даже снарядов у них частенько не хватало: противотанковыми болванками без начинки стреляли.

Вспоминается часто Николаю Алексеевичу история занимательная. Однажды в штаб пришло задание, а ребята все ушли начальнику блиндаж копать. Ну, он и спрашивает: «Донцов, ты умеешь на лошади ездить?» «Конечно,- говорит,- товарищ капитан, как не уметь, из колхоза я». Дает ему пакет и приказывает начальнику батальона отвезти. Догадался Николай Алексеевич, что весть-то радостная, буквально полетел на лошади.

Командир батальона видит, что он едет на коне. «Что такое, что такое?»- спрашивает. «Донесение, товарищ майор»,- отвечает. Вскрывает он пакет и говорит подчиненным: «Кончать работу, война кончилась!» И «ура» как понеслось, все обрадовались, конечно, а в лесу женские голоса до утра не смолкали.

А потом был парад в Братиславе, сам Малиновский присутствовал. Всю Европу обратно пешком стали проходить: часть Германии, Австрия, Чехословакия, Венгрия. В городах и селах солдат забрасывали цветами. Пришли в Румынию, там их посадили в поезд, думали, что все уже, на Родину едут. Ан нет, в пути оказалось, что на Дальний Восток везут. Неприятно было, как будто из одного огня, да в другое пекло.