Максим Горький на Соловках

20.06.2022

20 июня 1929 года на Соловки приехал Максим Горький. Писатель пробыл на островах три дня, посетив различные отделения Соловецкого лагеря в сопровождении высших чинов лагерной администрации.
 

Источник фото: https://aif.ru/society/gallery/soloveckiy_lager_osobogo_naznacheniya_istoriya_v_fotografiyah
Источник фото: https://www.solovki.ca/writers_023/maxim_gorky_solovki.php

В 1928 году ряд европейских стран и Социнтерн обратились к советскому правительству с запросами о положении заключенных в советских концлагерях. Бежавшие и попавшие за границу заключенные СЛОНа, рассказали в международной прессе обо всех ужасах, творившихся в лагерных застенках. Мировая общественность была возмущена, ряд западных стран приняли решение не покупать у Советского Союза лес, заготавливаемый силами заключенных. Чтобы успокоить мировое общественное мнение и не лишаться существенных доходов от продажи леса, на Соловки и был направлен Максим Горький. Советское правительство имело целью получить от него благоприятный очерк о жизни заключенных лагеря.

К приезду Горького готовилось и начальство, и заключенные. Арестанты надеялись, что Горький узнает всю правду. Начальство готовило для высокого гостя «потемкинские деревни».


Из воспоминаний Н. В. Дормидонтовой:
«К встрече готовились тщательно и заблаговременно. Красили, мыли, перепахали кое-где землю и воткнули таблички с указанием якобы засеянных культур! В рабочем городке сделали “аллею” из спиленных в лесу елей».

Писатель провел на Соловках три дня, ездил по островам, немного, и всегда в сопровождении чекистов. В Трудколонии ему удалось побеседовать с глазу на глаз с подростком-колонистом. Выйдя из барака, Горький плакал, не пытаясь скрыть слёз. Был писатель и в штрафном изоляторе на Секирной горе, где заключенных усадили за стол и заставили читать газеты. Чтобы показать нелепость ситуации, арестанты перевернули газеты, держа их «вверх ногами». Горький подошел к одному из них и перевернул газету, показав, что понял смысл их задумки.

Вернувшись в Москву, Горький напечатал в журнале «Наши достижения» очерк «Соловки», в котором воспел романтику лагерной жизни, превращающей закоренелых преступников и врагов Советской власти в примерных строителей нового общества. На Соловках Горький оставил в «Книге отзывов» такие строки, опубликованные в журнале «Соловецкие острова»: «Я не в состоянии выразить мои впечатления в нескольких словах. Не хочется, да и стыдно было бы впасть в шаблонные похвалы изумительной энергии людей, которые, являясь зоркими и неутомимыми стражами революции, умеют, вместе с этим, быть замечательно смелыми творцами культуры».

ВОСПОМИНАНИЯ СОВРЕМЕННИКОВ И МНЕНИЯ ИСТОРИКОВ

Олег Платонов «История русского народа в XX веке»:
«В июне 1929 года М. Горький посетил Соловецкий концентрационный лагерь, где были собраны многие русские интеллигенты, находившиеся там только за свои личные убеждения. Ему разрешили посещать все части острова, беседовать с любым из заключенных. Он выслушал множество жалоб и просьб, сочувствовал, обещал помочь, а приехав, никому не помог и, более того, написал статью, восхвалявшую систему большевистского рабства, созданную на Соловках для русских людей».

Дмитрий Лихачев:
«Я видел Горького в Соловецком лагере и отлично знаю, что он видел, что там происходит. Один мальчуган рассказал ему об истязаниях, о том ужасе, который творится в лесу. Однако, вернувшись в Москву, в 1930 году в журнале "Наши достижения" (!) он опубликовал восторженный очерк о соловецких чекистах...».
«Горькому дали понять, что если он отведет все обвинения от лагеря, то режим будет смягчен. Наверное, так оно и было... Горький сдержал слово, палачи – нет».

Бекман Альфред, морской офицер и заключенный. Во время визита М. Горького на Соловки работал смотрителем маяка на Секирной горе:
«Долго объяснял Алексею Максимовичу особенности жизни и работы на маяке, условия безопасного плавания в тех местах, зависимость жизни моряков от бесперебойного маячного огня. Алексей Максимович слушал, задавал вопросы по делу и по жизни, внимательно выслушивал мои ответы. В конце нашей встречи он спросил: не нуждаюсь ли я в чем, нет ли у меня каких просьб, заявлений или жалоб? Свита большого писателя была немаленькой, и люди в кожанках, сопровождавшие Горького, очень внимательно слушали его вопросы и мои ответы. Не настолько я был наивен тогда, в конце двадцатых, чтобы высказать вопросы, которые меня мучили, какие-то жалобы. "Нет, Алексей Максимович, я всем доволен. Жизнь идет так, как она и должна тут идти...". Горький уехал. Очень мне хотелось спросить: за что, собственно, я осужден спустя 10 лет после революции? За что вынужден поменять морскую службу в военном флоте на подневольное всматривание в Белое море? Свои вопросы я оставил при себе. Те, кто открыто пожаловался на судьбу, вскоре после отъезда Горького были расстреляны. Для острастки остальных, чтоб не жаловались...».